Пациент.
Часть 1.
Он проснулся, открыл глаза - и тут же закрыл их снова. Под веками саднило, жгло, но стоило их приподнять, и неприятные ощущения становились совсем уж невыносимыми. Через минуту - две рядом зашуршало, раздался женский голос:
- Вы проснулись? Доктор, он проснулся!
"Видимо, я в больнице", - подумал он. "Но почему? У меня ничего не болит, вот только..." Вот только он никак не мог понять, у кого это - "у меня". Он не помнил ничего. Вообще ничего.
Через некоторое время в палате появился еще кто-то - видимо, врач. Быстро и аккуратно проделал малозначимые, но должные успокоить пациента (Пациента - раз уж у него пока нет никакого другого имени и обозначения) процедуры - измерил давление, посчитал пульс, что-то пропальпировал, где-то понажимал...
- Ничего-ничего, теперь вы скоро пойдете на поправку, прямо семимильными шагами. Меня зовут Петр Сергеевич. А вас как?
Пациент молчал. Он хотел бы быть вежливым, ответить на вопрос - но совершенно не представлял, что ему говорить. Опять открыл глаза - но снова закрыл их.
- Я не знаю, - наконец сказал он.
- Ничего-ничего... А в каком году вы родились? Где живете?
- Я... не помню. Что со мной случилось? Почему я в больнице?
- Вы шли по улице - и вдруг упали. Потеряли сознание. Вот вас и привезли к нам.
- Давно?
- Не очень, пару недель назад... А куда вы тогда шли?
- Я...
Пациент замолчал. Он ясно осознавал, что у него раньше была какая-то жизнь - ведь он понимал речь, узнавал предметы, теоретически - но это не вызывало у него сомнений - мог бы этими предметами манипулировать. Но из той жизни он не мог вспомнить ни единого эпизода.
- Амнезия...
Он сказал эти сам себе, тихо, но доктор услышал.
- Ничего-ничего... Вы в прекрасной форме - а память мы потихоньку будем восстанавливать, потихоньку. Вы пока отдыхайте. Я к вам еще попозже зайду.
Доктор ушел, вслед за ним - посидев немного и убедившись, что все в порядке, ушла сестричка. Палящий глазные яблоки жар потихоньку уходил. Через некоторое время Пациент уже мог осмотреть свою палату из-под низко опущенных ресниц. Крошечная, тесная коморочка, в которой каким-то чудом умещались койка и прикроватная тумбочка. "Мне надо найти зеркало", - внезапно решил он. "Я увижу себя - и вспомню, кто я такой".
Но зеркал в помещении не было.
Часть 2.
Физически здорового молодого мужчину – пусть даже с несколько одрябшими от продолжительной неподвижности мышцами – вряд ли можно длительно удерживать на больничной койке. Разве что крепко привязав. Однако Пациента никто не привязывал, и довольно скоро он начал бродить по медицинскому центру, в котором оказался. Петр Сергеевич – невысокий, плотный, начинающий лысеть дядька среднего возраста – довольно часто навещал Пациента, пытался разговорить, приносил книги; контактам с другими больными доктор не препятствовал, наоборот, как мог их поощрял. Но Пациент сам не стремился к общению, ему было неловко в обществе людей. Что он полюбил – так это бассейн, устроенный тут для реабилитации опорников и тех, кто ослаблен болезнью и длительным соблюдением постельного режима. Плавал Пациент ежедневно; а иногда просто сидел на бортике, задумчиво глядя в пустую, неинтересную глубину. По воде бежала мелкая рябь, поэтому увидеть отражение было невозможно. Да и не хотелось.
Зеркало Пациент нашел на второй день после того, как вышел из комы. Он долго рассматривал совершенно незнакомое напряженное, белое лицо, без единой кровинки. Впрочем, вопроса, куда они все подевались, не возникало – глаза были красными. Создавалось впечатление, что полопались все сосудики разом – и алой жидкостью залило и белок, и радужку, так, что невозможно стало определить, какого цвета они были изначально. Что касается волос… Их не оказалось вовсе. Больше Пациент в отражающие поверхности не смотрел.
Иногда ему снился сон. Теплый, солнечный день, лес. Заросший мягкой травой, берег красивого, чистого озера со звонко-прохладной водой. Рядом с ним – не далее, чем в метре – сидела девушка красоты нереальной, немыслимой, ее лицо могло принадлежать ангелу или демону, но никак не человеку. Девушка похлопывала по глади озера длинной веткой, беспокоила поверхность, разбивала отражения… Пациент смотрел на нее – и ему безумно, до боли в чреслах хотелось, чтобы она зачерпнула немного воды своей узкой белой ладонью с длинными пальцами и плеснула на него. Девушка поднимала голову, их глаза встречались, и она, улыбнувшись, шептала его имя – и от этого шепота было щекотно, словно проводили по щеке пушистым беличьим хвостом.
Проснувшись, он опять ничего не мог вспомнить.
часть 3
Игнат в очередной раз просмотрел сводки, простучал что-то отрывистое кончиками пальцев по столешнице антикварного письменного стола, сидя за которым он так любил размышлять – сложившаяся ситуация его нервировала. С одной стороны – упускать медиума никак нельзя, с другой – держать его при себе сродни отдыху посреди саванны с тушей только что убитой антилопы на коленях. В любой момент можно ждать гостей – львов, гепардов, гиен; и если у тебя нет при себе оружия, ты обречен. Схарчат – и не подавятся. Бомба – и не факт, что замедленного действия.
Он нажал на кнопку селектора; Саша появилась в кабинете через пару секунд.
- Поедешь в Николаевскую больницу. Необходимо выяснить, как выглядел наш фигурант, когда его только-только привезли; глаза, волосы, одежда… Соберешь максимум сведений; где нашли, когда нашли, свидетели, наверняка, их было порядком. Кто-то же вызвал скорую – надо, как минимум, этого человека разыскать. Постарайтесь составить фоторобот. К вечеру я хочу увидеть документы и правдоподобные «фотографии» из прошлой жизни. Ну и запрос на розыск хорошо бы оформить… От имени невесты. Лучше бы, конечно, сестры – но тебе будет необходима большая свобода действий… Большая, чем может позволить себе сестра.
Хорошо, что можно ничего не объяснять, не выслушивать лишних вопросов. Легкий кивок головы – и можно быть уверенным, что агент сделает дело наилучшим образом и без дополнительных инструкций. А вот подменная личина – это очень плохо. Слабое решение, но пока – единственно возможное. Необходимо чем-нибудь заполнить этот привлекательный сосуд, сделать его – и себя заодно – недоступным хотя бы для слабых сущностей. Параллельная работа по установлению личности Пациента уже ведется, но она требует времени, а именно его-то, увы, не так много, как хотелось бы.
Как же найти управу на этого упрямца Орловича? Игнат понимал, что у него на данный момент нет ничего – совсем ничего – что могло бы заинтересовать этого человека. Значит, надо что-то такое найти. Или создать. Или притвориться, что оно на самом деле у тебя есть.
Все, что касается Егора, Игнат, конечно, помнил наизусть – но когда он смотрел в бумаги, ему лучше думалось. Он снял с шеи ключ, с которым никогда не расставался, открыл и выдвинул нижний ящик стола – тяжелый, словно вырезанный из камня. Достал лежащую в нем папку, открыл, взял чистый лист – и начал, пока вчерне, намечать план необходимых действий, время от времени сверяясь с имеющимися в его распоряжении данными. Бумагу покрывали буквы и узоры, в которых вряд ли смог бы разобраться кто-то посторонний.